Дело о фальшивых монетчиках

135 лет назад Великорецкий крестный ход в Вятской губернии приходился на последнюю неделю мая. Огромный поток людей стимулировал торговлю — в Вятке, в Великорецком и по всему пути следования паломников. Очередная «ярмарочная» неделя, возможно, ничем бы не запомнилась, если бы не появление поддельных монет и не последующее громкое судебное «дело о фальшивых монетчиках». История эта была настолько занимательна, что попала в сборник статей о Вятке «Вятская незабудка» (1877 год). Приводим ее в практически неизменном виде.

Великорецкий крестный ход в Вятке. Начало XX века

Пять подсудимых
«В прошлом году «в великорецкую» появилось в обращении чрезвычайно много двадцатикопеечной монеты, покупатели с радостью ее брали, а купцы на нее не скупились.
Но только что кончилась последняя ярмарка в городе, как прошел слух, а потом и все убедились, что серебренная монета в очень большом количестве была фальшивая. Раздражение, а также и паника, были необыкновенные. Трудно было встретить человека, у которого не оказался хотя один фальшивый друхгривенный. Крестьяне вообразили, что все деньги фальшивые, и понесли рубли, полтинники и проч. в казначейство, в банки. 5 июня было арестовано несколько лиц, подозреваемых в подделке монеты, из которых один и сознался. Произведены были обыски на мельнице, отстоящей от города верстах в двух, принадлежащей купцу Казанцеву, где и найдены были вещи, доказывавшие, что тут именно и производилась фабрикация.

Дело о фальшивых монетчиках разбиралось в Вятском окружном суде. На скамье подсудимых оказались 5 человек. Ярославский мещанин 34 лет, в молодости работал в мастерской у московского мастера, но затем лет пять был в заключении, перед освобождением он находился в Вятке в арестантских ротах. Человек это весьма талантливый, режет по металлу отчетливо. Сидя уже в тюрьме он, например, вырезал на серебряной пластинке кабинетный портрет очень порядочно. Вятский купеческий сын Модест Казанцев,27 лет, занимался в городе приготовлением медных изделий и в последнее время — пожарных машин. Мещанин Михаил Кутергин, 26 лет, мастер серебряных дел. Крестьяне Иван Корчемкин, 33 лет, имевший в городе лавку с съестными припасами и состоявший членом вятской уездной земской управы и Гавриил Душкин, 42 лет, рабочий.

Версия Казанцева
На суде Керзин и Казанцев в преступлении сознались. Казанцев говорил, что теперь он сам себя презирает. Детство, говорил он, провел в труде. В 1872 году имел дело с губернскою земскою управою, для которой работал пожарные машины. Подряд был на сумму 15000 рублей. Прибыли в тот раз не получилось. Казанцев надеялся на получение нового подряда, но и этого не случилось: машины стали приготовлять при земском техническом училище. Финансовые обстоятельства и тогда были дурны, а в 1875 году дела Казанцева были совершенно расстроены.

Раз заехал к нему на мельницу Керзин, расспрашивал о машине, которую видел раньше на мельнице. Стал при этом говорить, что можно поправить дела и нажить состояние, если работать монету. Для машины он приготовил бы штамп. Но Казанцев и слушать его не стал, уехал с мельницы. Следующее посещение Керзина для него уже было приятно. Затем приехав вновь, Керзин привез с собой готовый штамп и пачку понсонов. Но Казанцев еще не решался на рискованное дело. Когда же Керзин приехал еще раз и привез новую пару штампов, то Казанцев пригнал к машине одну пару штампов, попробовал, что выйдет. Опыт был удачный. А потом они уже и давай работать. Пустили в обращение тысячи на две фальшивой монеты. Казанцев уехал в Казань. По возвращении оттуда он на мельнице был только два раза. В подделке и переводе монеты, по сознанию Казанцева, никто кроме Корчемкина и Керзина не участвовал.
Версия Керзина
Керзин защитника не пожелал иметь, надеясь на помощь «свыше», как объяснил он суду. Признание свое он начал с обращения к иконе Божьей матери, но председатель суда его остановил. Тогда Керзин стал говорить, что Казанцев все врет.
Когда Керзин был еще в ротах, он познакомился с серебряником Кутергиным. Последнему хотелось взять Керзина к себе в мастерскую. По освобождении Кутергин несколько раз водил Керзина на дачу- мельницу Казанского. Раз сидели они там, на столе стоял самовар, полуштоф водки и шкатулка, в которую клались деньги, получаемые за помол.

В это время приходит мельник, и приносит несколько серебряных монет. Когда мельник вышел, Казанцев, повертывая в руках монеты, сказал: «Вот мы сошлись — гравер, машинист и серебряник, нам легко было бы делать такую же монету». Но Керзин стал говорить о том как было ему тяжело пятилетнее лишение свободы. Возвращаясь в город, они толковали, что как много в обществе людей наживается нечестным трудом. Прошло несколько недель, к Керзину стали приставать то Кутергин, то Казанцев, чтобы Керзин вырезал штамп. После рождества вечером Казанцев стал его усиленно уговаривать, стращать, и, наконец, насильно заставил работать. Керзин и работал. В начале июня он ездил в Слободской и когда оттуда возвратился, то был арестован полицмейстером. Последний угостил его, и Керзин рассказал все и указал на мельнице на некоторые вещи, относившиеся к фабрикации.

Бегство в женском платье
На суде открытие монетчиков объяснилось следующим обстоятельством. К одному еврею, Любельскому, занимающемуся мелкой торговлею и ссужающему деньги под залог, зашел 4 июня крестьянин Душкин выкупить свои брюки. В разговоре Душкин между прочим упомянул, что можно легко приобрести деньги по полтине за рубль, стоит обратиться только к Керзину или Кутергину. Еврей Любельских состоит под надзором полиции, и ему было выгодно зарекомендовать себя перед начальством. Когда все подтвердилось, пошли аресты. Казанцева в то время не было в Вятке, он возвращался на пароходе из Казани.

Чтобы предупредить его, мать попросила знакомого, служащего в уездной земской управе Чистякова, выехать на встречу Казанцеву в Орлов и отдать письмо. По приходе в Орлов парохода, он передал Казанцеву поручение матери. Из Орлова, если ехать в Вятку на лошадях, можно приехать раньше парохода. Такой путь Казанцев и избрал. В Вятке он оделся в женское платье и отправился по кукарскому коммерческому тракту. Верстах в двухстах от Вятки Казанцева арестовали.

Свидетелей по этому делу было вызвано до 45 человек, но все они ничего существенного не могли показать. Вероятно, если бы не ссора между соучастниками преступления, и не собственные показания виновных, то они долго не были бы открыты. По требованию суда Казанцев показал как производилась выделка монеты. Устройство было несложное, но вполне удобное и, по словам Казанцева, если не работать под страхом, можно делать до 50 монет в час.
Суд приговорил Казанцева и Керзина, лишив прав состояния, сослать на каторжные работы при заводах на 4 года, Корчемкина — на шесть месяцев тюрьмы за то, что сбывал фальшивую монету. Кутергин и Душкин были оправданы.

Подготовила
Мария Петухова
petuhova.mv@gmail.com
По материалам «Вятской незабудки»
Фото: http://tornado-84.livejournal.com