100 рублей за рекрута

Не сказать, чтобы во времена стародавние вятские молодцы сильно рвались Родину защищать. Нет, разумеется, и таких было много. Но всегда находились желающие обмануть государство. В 1869 году в Слободском работала целая преступная группа чиновных людей, которая таким горе-рекрутам помогала уклониться от призыва. Как это было? Читаем в «Вятской незабудке» 1877 года.

Проводы новобранца. 1879 год. Художник: Илья Репин

[singlepic id=52 w=600 h=400 float=]

«Дорогие» рекруты
Первая статья сборника — «Старые порядки перед новым судом» знакомит читателей с материалами судебного дела, которое слушалось в 1876 году. Обвинялись члены Слободского уездного рекрутского присутствия.
«О злоупотреблениях в городе Слободском в рекрутский набор 1869 года говорила вся губерния, — значится в статье. — Началось дело вследствие жалобы крестьянина Ашихмина на то, что с него члены рекрутского присутствия взяли деньги, а между тем ему свидетельства об увольнении сына от рекрутства не выдали…
Рекрутское присутствие в городе Слободском в 1869 году состояло из мирового посредника, подпоручика Битюцкого, исправника Федоровского и врача Петрова. К 1876 году мировой посредник умер, подпоручик Битюцкий находился в одной из крепостей. Поэтому на скамью подсудимых явились Федоровский, Петров и секретарь Ардашев.
…Чуть ли еще не перед новым годом крестьянин Ашихмин покупает 10 фунтов стерляди, рубля на четыре, и, не стесняясь, объясняет рыбаку, что это для подарка лекарю Петрову. Затем дня за два до набора крестьянин отправляется к приемщику и при докторе отдает ему 80 рублей. Сына крестьянина осмотрели и забраковали. Затем порядок приема и браковки устраивается следующий. Всякий крестьянин, стоявший на очереди и желавший избавиться от рекрутчины, отправляется к лекарю на дом. Лекарь, заметив какие-либо физические особенности… подыскивает случаи болезненности, подходящие к тому или иному рекруту, чтобы после, в присутствии, без хлопот указывать причины освобождения от рекрутства. Затем каждый крестьянин отправлялся к приемщику и, чаще всего, при враче вручал ему известную сумму денег: Назаров — 150 рублей, Горбушин — 75. Иногда врач сам получал деньги. Ему за «забраковку» отдали: Наговицын — 100, Пантюхин — 80, Катаев — 60. Некоторые из этих забракованных плательщиков впоследствии были переосвидетельствованы в губернском присутствии и признаны тоже негодными. Значит, деньги брались просто задаром».

И в глаз, и в ухо
«…Некоторые крестьяне, не надеясь на себя, посылали за себя ходатаев. За одного крестьянина взялся хлопотать становой пристав. Ходатайствовали купцы. Но бывали такие крестьяне, которые «не умели взяться за дело». На помощь к таким являлся фельдшерский ученик Малых, который «чутьем узнавал, где есть деньги», и служил посредником между врачом, приемщиком и кем следовало. У этого ученика некоторые из свидетелей видели список, где значились все больные и забракованные, и суммы, за которые разные лица освобождались. По этому списку выходило, что приемщиком получено уже 6-8 тысяч рублей. Усердие Малых зашло так далеко, что сам исправник начал беспокоиться и сначала арестовал его, а потом и выслал из города.
…В тех случаях, когда уже никакого намека болезненности у призываемого не оказывалось, болезни подделывались: тот же Малых у одного рекрута в больнице сделал рану. Интересен рассказ крестьянина Наговицына. Когда его врач Петров внимательно осмотрел и не нашел никакой болезни, то взял какой-то жидкости и «вливал ему, крестьянину, в ухо, пускал в глаз, причем объяснил, что при освидетельствовании в присутствии он должен говорить, что ковал лошадь и осколок железа попал ему в глаз. Затем крестьянин должен был завязать платком глаз.
…За делопроизводством наблюдал сам исправник. У него на дому иногда выдавались свидетельства по знакомству. Крестьяне к нему в квартиру пробирались каждое утро до 11 часов, то есть до времени открытия занятий в присутствии… Глядя на исправника, и секретарь старался нажиться: когда получатель свидетельства выходил от исправника, то секретарь тормошил его и получал рубля три или немного более. В объяснение своих действий на суде Ардашев говорил, что он человек подначальный: что ему прикажут, то и делал.

«Вернем рекрутов. Недорого»
«…Но вот набор собственно кончился, а желающих выкупить из рекрутства своих родных было еще много. Тогда рекрутское присутствие начинает делать нечто невероятное. Вполне принятые рекруты, вопреки уставу, переосвидетельствовываются: отыскиваются у них несуществующие недостатки и болезни и добрые молодцы отправляются восвояси. Делалось это таким образом: некоторые из принятых рекрутов находились в больнице для лечения неважных болезней. Когда они поправились, больница, препровождает их к приемщику. Приемщик в тот же день представляет в присутствие формулярные списки этих рекрут и доносит, что рекруты оказались неизлечимо больными. Присутствие выдает постановление: «при переосвидетельствовании такие-то, потому-то, оказались негодными, почему их и постановлено уволить и вместо их вызвать других»… Так, Кольцова признали годным и приняли, но при втором свидетельстве найден был сросшийся перелом в бедренной части. В губернском же присутствии никакого перелома не оказалось и рекрут был опять принят. Вообще в губернском присутствии, вопреки уездному, были признаны и больные здравыми, и глухие слышащими и так далее. Еще раз припомним, что в последних случаях помимо измышления болезни самое важное нарушение закона состояло в том, что переосвидетельствование принятых рекрутов ни в коем случае не может быть допускаемо в одном и том же присутствии. Но, как видно, для Слободского  рекрутского присутствия 1869 года закон был не писан».

Милостивый суд
«В настоящем деле сочувствие публики было вполне на стороне обвинения, но и адвокаты превзошли себя, стараясь представить обвиняемых чистыми, как голубиц. Защитник исправника господин Авейде ссылаясь на то, что прямых улик против того, что исправник получал деньги нет, говорил, что если и брались деньги, то другими членами присутствия и исправник об том совсем не знал. Если же при переосвидетельствовании оказывались у рекрут вымышленные болезни, так ведь он не медик.
Присяжные заседатели вынесли обвинительный вердикт только относительно виновности исправника и врача в том, что они, состоя членами рекрутского присутствия, подвергли переосвидетельствованию таких лиц, которые уже были приняты, но без предумышления. В том же, что врач и исправник участвовали в выдаче заведомо ложных свидетельств, в том, что за это принимали подарки и что врач Петров осматривал рекрутов на дому, присяжные заседатели виновности не нашли. Оправдан был также и секретарь Ардашев. Судебная палата постановила резолюцию: «бывшего исправника Федоровского и врача Петрова считать по суду исключенными из службы и возложить на них все судебные расходы».

Подготовила
Мария Петухова
petuhova.mv@gmail.com
По материалам «Вятской незабудки», 1877 год

Фото:http://www.bibliotekar.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.